Г. А. Толстых
Книга: исследование и
материалы. 1988. Сб. 56 стр. 112-130.
Конец XIX — начало XX в. в России стали рубежом двух исторических эпох, периодом огромных событий в жизни народа: пробуждения социальной активности масс, ожесточенных попыток правящих классов сохранить существующий строй, войн, революций.
Эта переходная эпоха отмечена острым противоборством социально-политических, философских и эстетических идей: сложность общественного бытия нации находила отражение в ее напряженной духовной жизни. Одним из противоречивых и неоднозначных явлений в русской духовной культуре начала XX в. был символизм.
Более или менее резкий отказ первых лдекадентов╗ — Д. С. Мережковского, 3. Н. Гиппиус, Н. М. Минского, К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова, Ф. К. Сологуба и других — от непосредственно предшествовавшей им литературной традиции, от идейного наследия народничества, а также провозглашенный ими протест против господствовавших вкусов буржуазной публики (сопровождавшийся порой эпатажем) — все это закрывало перед символистами двери почти всех периодических изданий, не говоря уже о солидных книгоиздательских фирмах. Книги же, изданные небольшими тиражами (преимущественно за собственный счет), выходившие в скромном, непритязательном оформлении 1, были обречены затеряться в огромной массе разнородной безликой продукции, выбрасываемой в это время на книжный рынок России.
Единственным выходом из сложившейся ситуации для формирующейся литературной школы была организация собственных, независимых книгоиздательств и журналов, в которых завершилась бы консолидация новых литературных сил. Осенью 1899 г. кружок литераторов-символистов в Москве создал книгоиздательство лСкорпион╗, которое сыграло главную роль в объединении сил лнового искусства╗.
лСкорпион╗ стал первым и наиболее совершенным книгоиздательским предприятием нового для России типа. Финансировался он щедрым московским промышленником С. А. Поляковым, высококультурным меценатом, переводчиком и знатоком европейских языков и литератур, фактическим же руководителем и идейным лидером был В. Я. Брюсов. Новизна издательской политики лСкорпиона╗ заключалась не столько, а его некоммерческом характере, сколько в том пафосе пропаганды лнового искусства╗, которое стало идейным знаменем всех его сотрудников: В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта, Ю. К. Балтрушайтиса и др. Репертуар его был, в первую очередь, средством выражения идейной программы оформляющейся литературной школы символизма. Ориентация Брюсова и Полякова на высшие достижения европейской книжности сказалась не только на выборе авторов и произведений, ко и на облике лскорпионовской╗ книги, которая, в свою очередь, стала эталоном для всех последующих символистских изданий и оказала влияние на оформление книжной продукции коммерческих фирм 2.
Книгоиздательство лГриф╗ (Москва, 1903—1915), не являясь ни союзником, ни серьезным идейным противником лСкорпиона╗, выполняло ту же функцию пропагандиста лнового искусства╗, более прямолинейно используя в книготворчестве стилистические приемы своего предшественника. Появление этого издательства знаменовало развитие символистского направления вширь, но руководитель лГрифа╗, присяжный поверенный С. А. Соколов, подписывавший свои дилетантские стихи псевдонимом лСергей Кречетов╗, не мог претендовать на роль идейного вождя и мэтра литературного течения 3.
Процесс роста, как предложения, так и спроса на модернистскую книгу, катализатором которого явился в начале своей деятельности сам лСкорпион╗, быстро вышел из-под контроля идеологов литературной школы. Этому способствовал целый ряд взаимосвязанных факторов, обусловленных и идейно-эстетическими принципами символизма, и буржуазной природой книгоиздательского дела и всей массовой культуры начала XX в.
Во-первых, начальный этап объединения сторонников лнового искусства╗, который во многом определялся импульсом со стороны общеевропейского модернизма, закончился в годы первой русской революции.
Он сменился периодом выявления, развертывания и борьбы многосложных философских, религиозных и даже политических идей, порождением которых был символизм на русской почве. Именно нежелание ограничить задачи творчества, поэзии только рамками литературной школы привело к расколу внутри символистского лагеря, выделению различных кружков, группировок, создававших собственные издательства.
Во-вторых, символизм (как всякая литературная школа) породил массу эпигонов, вульгаризировавших его творческие достижения применительно ко вкусам широкой публики. Произведения эклектиков реализма и символизма, подражателей стилю лмодерн╗ охотно принимались коммерческими издательствами, некоторые из них начали эксплуатировать (особенно в период реакции после революции 1905— 1907 гг.) моду на символизм и публиковали произведения наиболее признанных мэтров школы. Лидеры лнового искусства╗ с тревогой следили за приметами растущей лкоммерциализации╗ символистской книги. По их мнению, противостоять этому явлению могли только новые издательские начинания.
Обе эти причины объясняют возникновение новых символистских издательств: лОры╗ (С.-Петербург, 1907—1913), лАльциона╗ (Москва, 1910—1923), лМусагет╗ (Москва, 1909—1917) и некоторых других.
Мы остановимся на деятельности книгоиздательства лМусагет╗. организованного в 1909 г. музыкальным и литературным критиком Э. К. Метнером 4. Основателями и ближайшими сотрудниками издательства были поэты Андрей Белый (Б.Н. Бугаев) и Эллис (Л. Л. Кобылинский), а также литераторы и переводчики А. С. Петровский и М. И. Сизов, единомышленники Метнера, Белого и Эллиса по кружку ларгонавтов╗ 5; в 1911 — 1912 гг. секретарем лМусагета╗ работал А. М. Кожебаткин, затем его сменил В. Ф. Ахрамович и, наконец, Н. П. Киселев (впоследствии выдающийся советский книговед). Среди авторов лМусагета╗ особое место занимали А. А. Блок и Вяч. И. Иванов: оба поэта находили в программе издательства некоторые положения, совпадающие с их творческими задачами, но не разделяли ее полностью. Организация лМусагета╗ была последней серьезной попыткой консолидации сил символистов накануне возникновения новых модернистских течений.
Анализ книгоиздательской практики лМусагета╗ позволяет раскрыть механизм работы символистского издательства, соотношение между культурной лстратегией╗ его лидеров и литературно-издательской лтактикой╗, воплощенной в отборе произведений для публикации, прояснить финансовую и техническую стороны книгоиздания художественной литературы на некоммерческой основе; благодаря тому, что архивы лМусагета╗ и его руководителя Э. К. Метнера сохранились почти полностью, можно реконструировать историю издательства и определить его роль в русской книжной культуре начала XX века.
Мысль об организации журнала и книгоиздательства под названием лКультура╗ возникла у Э. К. Метнера еще в 1907 г., причем издание книг представлялось ему лишь подспорьем для журнальной деятельности. В письме к Эллису Метнер называл в качестве возможной финансистки всего предприятия М. К. Морозову, намечал выпуск двух-трех хороших книг, оригинальных или переводных; говорил о том, что можно было бы издавать и лрассуждения, и стихи, и изящную прозу. Хорошо бы начать с какого-н. <ибудь> сочинения о культуре в нашем новом синтетическом смысле╗ 6. Он также предлагал издавать Данте, Гете, Горация, Аристотеля, Петрарку, афоризмы Ницше, Вагнера, Новалиса, привлечь Валерия Брюсова, который, по словам Метнера, единственный из современников мог бы написать лПоэтику╗, Александра Бенуа, Георгия Конюса.
Уже в этот момент он планировал форму предполагаемых изданий (разбивать книги на 1—3 выпуска) , их объем (5—7 листов, то есть 80—112 страниц) и формат (в восьмую часть малого листа, длиной с обыкновенный карандаш, почти квадратные пропорции) 7. Следует заметить, что практически ни один из замыслов 1907 г., относящихся как к репертуару, так и к форме изданий, не был воплощен в лМусагете╗ (за исключением выпуска нескольких сборников стихотворений в вышеупомянутом формате).
Замысел нового издательства продолжал волновать Э. К. Метнера и его единомышленников и в следующем году. 4 февраля 1908 г. состоялась их первая встреча с предполагаемой финансисткой М. К. Морозовой для обсуждения вопроса о книгоиздательстве. Обсуждение потерпело неудачу, очевидно, из-за того, что Морозова сомневалась в дееспособности редакции в ее предполагаемом составе; в письме Э. К. Метнера к М. К. Морозовой от 5 февраля 1908 г. будущий редактор уверял, что лРачинский, Петровский, Эллис, Бугаев—несмотря на разность индивидуальностей и устремлений — могут и должны работать дружно╗ 8, предлагал созвать новую конференцию. Трудность, по словам Метнера, состояла в том, чтобы лнайти человека, который бескорыстно, не руководимый ни тщеславием, ни корыстолюбием, ни авторским самолюбием, ни, наконец, желанием пропагандировать политические убеждения своей партии, согласился бы содействовать литературному предприятию, единственная цель которого культура, воздвижение статуй (пусть даже идолов) культуры существующей и чужой для облегчения исканий культуры своей и будущей, которая (разумеется, в отдаленном будущем) должна определять социально-политический строй, а не определяться им.╗ 9 Последнее заявление Метнера о роли культуры в обществе вполне смыкалось с философско-эстетическими взглядами младших символистов (ларгонавтов╗, лмистических анархистов╗), ждавших от искусства современной эпохи преображения всего жизненного уклада России.
Свои представления о принципах деятельности и издательской политике высказывал и Эллис; в письме к Э. К. Метнеру, которое относится, очевидно, к концу 1909 г., он сформулировал свой лКраткий план╗ работы лМусагета╗:
<…>
12. Меньше полемики╗ 10.
Далее он перечислил авторов (Ш. Бодлер, Э. По, Ф. Ницше, И. В. Гете и др.) и произведения, которые необходимо в первую очередь печатать в лМусагете╗. Не все пункты программы Эллиса были приняты издателем, но очевидно, что она оказала заметное влияние на самобытное лицо издательства. Новое издательство начало свою финансовую деятельность с 1 октября 1909 г. В письме к финансистке издательства Ядвиге Фридрих (Hedvig Friedrich) от 5 октября 1909 г. редактор-издатель сообщал, что на заседании редакции было решено (по желанию Метнера) назвать его лМусагетом╗ в честь Аполлона — водителя муз. Значение этого названия, объяснял Метнер. двойственно: 1) противопоставить царящему в современном искусстве дионисизму принцип гармонического аполлонизма; 2) показать, что издательство принимает все девять муз, включая музу науки, понимаемой артистически, как культурная сила. Предполагалось, что лМусагет╗ будет издавать 10—12 книг в год, из них половина — оригинальные, другая — переводы; 6—8 сборников под общим названием лИскусство и мировоззрение╗; 10— 12 небольших выпусков-обзоров под названием лХроника „Мусагета"╗, где будет вестись полемика, помещаться рецензии и материалы на злобу дня; эти выпуски станут приложениями к сборникам и изданиям лМусагета╗ 11. (План выпуска сборников не осуществился, не издавалась также и хроника лМусагета╗). Из того же письма ясно, что в первый год на все операции издательства финансистка выделила 22 тыс. р. 12 Еще 1 тыс. р. издательница выплачивала Э. К. Метнеру сверх официально установленного редакторского жалованья. Через месяц в письме от 1 ноября он сообщал издательнице о плане издавать среди прочего русское отделение лЛогоса╗ (международный философский журнал) и просил разрешения заключить двухлетний контракт с его организаторами, Ф. А. Степпуном и С. И. Гессеном, учениками знаменитого философа Г. Риккерта 13. Роль лЛогоса╗, по словам Метнера, заключалась в том, что с его помощью подчеркивалась связь издательства с немецкой культурой, становилось возможным переводить и публиковать философские работы Б. Н. Бугаева (Андрея Белого) за границей; особенно важным Метнер считал то, что издание философского журнала будет свидетельствовать об общекультурных, а не только узколитературных (как лВесы╗ и лЗолотое руно╗) целях издательства, которое уже невозможно будет обвинить в эпигонстве по отношению к лдекадентам╗ (ибо в лЛогосе╗ должны были участвовать и профессора) 14.
Предполагалось, что первой книгой лМусагета╗ станет сборник статей Андрея Белого лСимволизм╗, но издание задерживалось (из-за болезни автора, как сообщал Э. К. Метнер издательнице), и новое издательство, несмотря на все нежелание редактора начинать с книг какого-либо другого, кроме Андрея Белого, писатели, дебютировало в конце февраля — начале марта 1910 г. сборником стихов С. М. Соловьева лАпрель╗ (см.: Приложение, № 35); программный сборник ведущего теоретика лМусагета╗ вышел через 2 месяца (см.: Приложение, № 3).
Андрей Белый, который, по замыслу преклонявшегося перед его талантом Э. К. Метнера, должен был стать основным автором и сотрудником издательства, действительно сыграл в его судьбе центральную роль. Эта роль была весьма неоднозначна: взаимоотношения Белого и лМусагета╗ отразили в своем развитии всю сложность положения символистского издательства в период распада литературной школы.
Первоначальные сомнения Андрея Белого в осуществимости задуманного предприятия и интерес к нему 15 сменились бурным воодушевлением; в письме к Метнеру он уточнял финансовое положение издательства, намечал сроки выхода, тираж и объем журнала, распределял обязанности между сотрудниками, обговаривал детали оформления изданий, составлял программу издательства и т. п.; в порыве энтузиазма он предложил озадаченному Метнеру необычайно обширный список сотрудников, куда включил чуть ли не всех литераторов, критиков, философов и ученых, причастных (в его понимании) к строительству современной культуры; название журнала — лМусагет╗ — не вполне устроило Белого, и он предложил свое — лМнемозина╗ (акцентируя связь с прошлым, с альманашным периодом развития русской литературы в начале XIX в., что характерно для всей символистской книжности) 16.
В следующем письме Андрей Белый сформулировал мысль, весьма важную для характеристики лМусагета╗ как лангажированного╗ символистского издательства:
л<...> Если издательство связано с журналом, то выпуск книг до журнала как бы программен <...>╗ 17. Поэтому он и предлагал печатать в первую очередь сборник своих теоретических статей лАрабески╗ и книгу Вольфинга (псевдоним Э. К. Метнера) лМодернизм и музыка╗, а также перевод Рюисбрека (Рэйсбрука) 18, но отложить книгу Бодлера в переводе Эллиса. лВедь Бодлера печатают и всякие лСаблины╗, лСкирмунты╗: ведь Бодлер — товар, а не программа; новое, идейное издательство „начинает" с уже дважды печатавшегося на русском языке Бодлера!!!╗ — негодовал Белый, 19. В качестве компромиссного решения он советовал печатать книгу без марки издательства.
В этой связи примечательно сходное высказывание еще одного близкого сотрудника лМусагета╗, переводчика А. С. Петровского, прозвучавшее в письме к Э. К. Метнеру (по поводу перевода книги некоего Гримма): лПознакомившись с книгой Гримма, я пришел к заключению, что она не под стать Мусагету. Если издавать переводные книги, то лишь такие, которые могут быть названы единственными в своем роде, а книга Гримма вряд ли из них╗ 20. В самом деле, переводы, выполненные сотрудниками лМусагета╗, практически не дублируют переводов, вышедших в других русских издательствах, а некоторые из них являются единственными переводами на русский язык и до настоящего времени не потеряли своего научного значения.
Отметим, что переводы Эллиса все же были изданы в числе первых книг лМусагета╗ 21, но, как впоследствии оправдывался Э. К. Метнер, не по коммерческим, а по тактическим соображениям: Эллис был одним из основателей издательства.
Редактор также значительно сузил круг сотрудников 22; стремясь устранить из мусагетской практики дилетантизм и стихийность, он разработал проект лДомашних правил книгоиздательства „Мусагет"╗, в которых определялись состав, права и обязанности членов редакции и должностных лиц, функции совета, хозяйственной комиссии, общего собрания и т. д. 23 Однако никакие лправила╗ не могли регламентировать духовных исканий (подчас— метаний) ведущих сотрудников издательства; их личные качества (непредсказуемость поступков и анархия душевных движений Андрея Белого, лфантастичность╗, беспомощность в практических делах Эллиса) усугубляли сложность положения. Уже осенью 1910 г. редактора охватили сомнения в состоятельности и дееспособности издательского коллектива (тревога Метнера была вызвана также финансовыми затруднениями, которые сопровождали работу лМусагета╗ все годы его существования). Андрей Белый, стремясь рассеять пессимистические настроения друга, обрисовал ему в обширном письме положение лМусагета╗ а весьма благоприятном свете; он утверждал, со свойственным ему лихорадочным энтузиазмом, что лМусагет╗ за полгода своего существования стал уже влиятельнее лСкорпиона╗ и в следующем году может оказаться на гребне успеха 24. Главным условием этого успеха он считал возвращение Метнера из-за границы и его фактическое руководство делами издательства. Он полагал, что присутствие Метнера необходимо для решения таких неотложных вопросов, как разработка программы издания на 1910—1911 гг., сближение с лЛогосом╗, примат книг или теоретических сборников, позиция в отношении лАполлона╗, лСкорпиона╗, издательства М. К. Морозовой и других, лекции от лМусагета╗. Белый с восторгом воспринимал слияние лМусагета╗ с лЛогосом╗, участие в делах издательства А. М. Кожебаткина (которого впоследствии стал считать чуть ли не главным виновником неудач лМусагета╗). Оптимистичен его взгляд и на финансовые возможности и сбыт изданий лМусагета╗. лКожебаткин, — писал Андрей Белый, — мечтает о соединении Скорпиона — Мусагета и Изд-ства Морозовой в деле книжного распространения╗ 25.
Но главная мысль Белого — превращение лМусагета╗ в общественное явление. Он убеждал Метнера: лВы скажете: „Мусагет прежде всего убежище для Метнера, Эллиса, Белого", а вот вышло, что убежище с каждым днем есть все более лозунг (фактически уже „Мусагет"— клуб, где бывают философы, художники и т. д., то есть место завязывании новых идейных узлов, общений, планов и т. д.╗ 26. Несмотря на присущую Андрею Белому склонность к преувеличению (в каждом объединении единомышленников поэт-ларгонавт╗ видел ячейку грядущего обновленного мира), его отношение к издательству как символу, лозунгу, а не только средству, очень характерно для всего литературного направления.
В дальнейшем отношения Андрея Белого с лМусагетом╗, с его редактором Э. К. Метнером и Эллисом стали резко драматизироваться. Поездка Белого за границу, крупные авансы и долг издательству, недовольство издательской политикой лМусагета╗ (в частности, выпуском лАнтологии╗, некоторых других изданий), возникшая острая неприязнь к А. М. Кожебаткину — все это обострило отношения между ведущим сотрудником и редактором издательства. Их переписка стала наполниться необычайно тягостными объяснениями, упреками и взаимными обвинениями в измене делу лМусагета╗. Уже летом 1911 г. Белый спрашивал, входит ли он все еще в число сотрудников лМусагета╗, нужен ли он издательству, которое, по его мнению, потеряло свою идейную линию 27.
В ответном письме возмущенный редактор, отводя упреки Белого, наряду с разъяснением конкретных тактических ходов лМусагета╗ (издание Бодлера в переводе Эллиса, сборника стихов Гиппиус, лАнтологии╗), а также причин неуспеха сборников статей Белого лАрабески╗ и лСимволизм╗ развернул подробную картину идейной и культурной стратегии и тактики издательства. лВ противоположность журналу, — писал Э. К. Метнер, — книгоиздательство обнаруживает свою идею чрезвычайно медленно, почему об этой идее судить можно часто лишь после прекращения издательства. Мусагет, устраивая в стенах редакции и у дружественного Крахта 28 лекции и собеседования, заключая союз с Логосом 29, выделяя издания Орфей 30 (вспомните борьбу по этому поводу с Вячеславом 31 и Ваше колебание между моим и его планом), вступая в блок с Блоком, отмежевываясь от Мережковских, не делая их в то же время своими врагами (издание стихов Гиппиус) 32, аннексируя творчество Вячеслава, устраняя в то же время деспотическое влияние его на общий характер издательства, объединяя лиц, связанных в ином высшем плане, подводя итоги символистической идеологии минувшего периода (Символизм. Арабески. Русские Символисты 33), намечая в публичных заседаниях рел.<игиозно>-фил.<ософского> общ. <ества> 34, филос.<офского> кружка 35, лит.<ературно>-худ.<ожественного> кружка общ.<ества>эстетики 36 позиции философскую, художественную, литературную главных своих членов, делая все это, Мусагет показал, что он не только книгоиздательство, но и общественная единица, хотя и очень небольшая. Таков официальный мог бы быть отчет о деятельности Мусагета. Что он отвечает в весьма большой мере истинному положению дела, об этом свидетельствует несомненный моральный авторитет, которым Мусагет пользуется почти у всех литературных групп и толков, не исключая и части журналистов╗ 37.
Далее Метнер подчеркивал важность сплоченности строителей новой культуры, в которых продолжает жить дух гениев прошлого: лДа! Мы идем от лиц, как живых носителей идеи, а не от отвлеченной идеи; мы идем от лиц, образующих наш мусагетский кружок, и от великих умерших, являющихся как бы патронами членов этого кружка; Гете, Данте, Ницше, Пушкин. Гоголь, Владимир Соловьев, Фет, Новалис, Бёме, Гераклит, Вагнер, Мейстер Эккарт, Винчи. Бетховен, Бах, Моцарт, Врубель, Кант, Шлегель, Шеллинг; лучи мысли, идущие от этих великих мертвецов, проходят через живых: Андрея Белого, Эллиса, Вячеслава Иванова, Садовского, Нилендера, Вольфинга, Петровского, Блока, Сабашникову, Яковенко, Степпуна и т. д.╗38 Интересно отметить, что среди духовных предшественников мусагетцев не назван ни один француз, отсутствует также ссылка на близких по духу современных зарубежных художников-символистов; в этом главное отличие мусагетского направления от скорпионовской ориентации на романскую культуру, на европейских модернистов.
Одной из причин разлада в лМусагете╗ были расхождения его сотрудников в религиозно-философских вопросах. В 1911 г. Эллис, а за ним — в 1912 г. — и Андрей Белый стали фанатичными приверженцами антропософского учения Рудольфа Штейнера. Их стремление превратить лМусагет╗ и журнал лТруды и дни╗ в органы новообретенной религии встретило непримиримый отпор Э. К. Метнера. Свой взгляд на отношение религии к культуре в связи с задачами культурного издательства он категорично выразил в письме к Эллису: л<...> Мусагет навсегда останется литературным органом культуры и никогда не станет прозелитистским органом оккультизма; без религии немыслима культура, но насильно объединять всех членов „Мусагета" в одну религиозную общину и проповедовать религиозное делание я никогда не позволю╗ 39. Помимо отвращения к оккультизму штейнерианского толка и сектантству, Метнером руководила и тревога за талант Андрея Белого, более того — беспокойство за его душевное здоровье. Поэт находился в тяжелом психологическом кризисе, отдавал все время и силы занятиям по системе Штейнера и, как видно из его переписки с Метнером в 1912—1913 гг., был близок к нервному расстройству на религиозной почве.
Тем временем на положении дел лМусагета╗ разрушительно сказывались не только идейная полемика, но и долгие отлучки за границу сотрудников и самого редактора. Секретарь лМусагета╗ А. М. Кожебаткин, на которого легла вся текущая работа по подготовке изданий, допускал, по мнению сотрудников, промахи в издании и оформлении книг 40. В декабре 1911 г. в письме к Эллису Метнер предложил заменить А. М. Кожебаткина В. Ф. Ахрамовичем, предварительно заслушав отчет секретаря за 2 ⅓ года деятельности издательства 41. Андрей Белый, уже сменивший к тому времени свое восхищение энергичным секретарем на глубокую неприязнь (помимо других мотивов, здесь сыграла роль небрежность Кожебаткина в высылке денег во время африканского путешествия поэта с супругой), еще ранее согласился на его удаление 42. После отставки Кожебаткина выяснилось, что он запутал расчеты издательства с типографией лРусского товарищества╗, утверждая там, будто лМусагет╗ и лАльциона╗ — одно издательство 43; неплатежеспособность Кожебаткина нанесла издательству, нуждавшемуся в кредите, существенный материальный ущерб, который ощущался на протяжении ряда последующих лет 44.
Не спасло положения и назначение в начале 1912 г, на должность секретаря издательства В. Ф. Ахрамовича. К середине 1913 г. выяснилась его некомпетентность и недостаточная работоспособность; к осени 1913 г., в издательстве накопилось несколько рукописей, не сданных в печать, либо застрявших в типографии. После тягостных объяснений с редактором В. Ф. Ахрамович решил уйти из лМусагета╗ 45, а на его место в октябре 1913 г. был назначен Н. П. Киселев, по словам Э. К. Метнера, лидеальный секретарь╗ 46. Измученный раздорами, беспорядком и неудачами, глава лМусагета╗ в раздражении заявил Эллису: лНекот.<орые> недостатки Мусагета неискоренимы, ибо Мусагет — русское книгоиздательство...╗ 47
Этой же осенью прозвучало первое предложение свернуть деятельность лМусагета╗. А. С. Петровский в письме к редактору-издателю от 3 сентября 1913 г., трезво оценивая положение издательства и перспективы его дальнейшего существования, писал: лЯ думаю, лучше будет сдать кому-нибудь весь наш склад, сложив с себя всякую заботу о распространении, а вместе с тем и всю массу накладных расходов, а на приход издавать без особого шума (знамен, редакций, центров и пр.) немногое, что нам нужно. Тысячи три будем вырабатывать, а на это можно будет издать не мало, если не будет посторонних расходов. Я пишу это на худой конец╗ 48. В сущности, главе лМусагета╗ ничего не оставалось, как последовать этому совету, так как и без того к этому времени редакция как идеологический центр прекратила свое существование.
Финансы некоммерческого, лидейного╗ книгоиздательства, целиком зависящего от субсидий меценатов (с осени 1910 г. они сократились до 15 000 р. в год, а в дальнейшем, по-видимому, до 10000 р. в год) 49, а не от прибыли с продажи книг 50, были подорваны неоправданными авансами, которые получали из его кассы ведущие сотрудники лМусагета╗ - Андрей Белый и Эллис. Так, в 1914 г., когда окончательно были прерваны отношения Андрея Белого с издательством, долг автора составлял внушительную (по масштабам предприятия) сумму — 3631 р. 50 к. 51; за Эллисом же еще в конце 1911 г. числилось около 1500 р. долга. Авансы за перевод и составление не вышедших по разным причинам изданий получали и остальные сотрудники: Н. П. Киселев, Ф. А. Степпун и др. 52 Редактирование, печатание, оформление и бумага также обходились издательству, стремившемуся к высокому качеству своих изданий, в крупные суммы. Чтобы наглядно представить, насколько убыточно было это издательское предприятие, приведем пример. За печатание 1000 экз. сборника статей Андрея Белого лСимволизм╗ было уплачено: типографии—1191 р. 76 к.; за бумагу для книги — 423 р. 05 к.; за бумагу для обложки —14 р.; за клише для книги — 47 р. 18 к.; за проект рисунка обложки—15 р.; гонорар автора составил 600 р.; итого 2290 р. 99 к.53 При цене одного экземпляра в 3 р. и 40%-й скидке книгопродавцам продажная цена всего тиража составляла 1800 р., так что расходы не окупились бы даже при полной его распродаже. К 1 января 1912 г. было распродано лишь 247 экз. этого издания, вышедшего в свет в конце апреля —начале мая 1910 г. 54 Плохо расходились и другие издания лМусагета╗, рассчитанные на довольно узкий круг высококультурных читателей.
В письме к М. К. Морозовой от 13 ноября 1914 г. редактор-издатель признавал, что лМусагет оказался лишним, не то запоздавшим, не то слишком поторопившимся явлением╗ 55.
Первая мировая война нанесла последний удар по издательству.
По инерции оно выпустило еще несколько книг, но трудности с бумагой,
вздорожание стоимости печатания, отсутствие редактора (Э. К.Метнера война
застала в Цюрихе, где он и проживал практически до конца своей жизни) сделали
невозможным продолжение нормальной издательской деятельности лМусагета╗,
растерявшего к тому же основных своих лидейных вождей╗ и наиболее ценных
сотрудников. В 1915 г. Э. К. Метнер получил предложение В. В. Пашуканиса,
занимавшегося в то время делами лМусагета╗, реорганизовать издательство,
превратив его в коммерческую фирму. Метнеру и его финансистке эта идея казалась
малопривлекательной. В письме к В. В. Пашуканису он подчеркивал: лМусагет был
основан с целью поддержать ту группу „новых" писателей, которая порвала с
чистым эстетизмом (эстетством) и с символизмом как только художественным методом
(виртуозностью), группу, которая шла навстречу проблемам религиозным и
философским (не замыкая себя ни в сектантство, ни в доктринерство)╗ 56.
Он утверждал, что, за исключением нескольких тактических отступлений, издании
лМусагета╗ соответствовали его программе. Намечая возможные (т.е. приемлемые
для издателей) условия существования лМусагета╗ после реорганизации, Метнер
настаивал на удалении Вяч. И. Иванова, Андрея Белого, протестовал против
издания сочинений В. Я. Брюсова, абсолютно неприемлемого идейно; он был не
согласен также на участие антропософов в издательстве, допускал издание
(изредка) работ Эллиса 57. Все эти условия, как понимал сам Метнер,
делали практически невозможным превращение лМусагета╗ в прибыльное
издательство, поэтому он заявил: лЕсли коммерческое благосостояние Мусагета
должно быть куплено ценою измены идее, то издатели на это не пойдут <...>
╗ 58
Предприятие было обречено. В 1917 г. вышла последняя книга под маркой лМусагета╗ 59. Э. К.Метнер пытался возобновить работу издательства за границей 60, но эти намерения не привели к заметным результатам.
Всего лМусагет╗ выпустил в свет 44 издания, не считая ежегодников лЛогос╗, нескольких каталогов, а также философского трактата Лао-Си (см.: Приложение), вышедшего без марки издательства и названия фирмы в выходных данных; лишь на четвертой странице обложки этого издания было указано, что его склад находится в лМусагете╗. Хронологически издания лМусагета╗ распределяются следующим образом: в 1910 г. вышло 8 изданий, в 1911—7, в 1912 — 5, в 1913 — 8, в 1914 — 5, в 1915 — 4, в 1916 — 6, в 1917—1 издание. Наибольшая активность издательства приходится на 1910—1913 гг., в этот период были изданы книги, определившие профиль лМусагета╗, который не претерпел изменений до конца деятельности фирмы. Некоторое оживление издательской активности в 1916 г. связано, главным образом, с переизданием четырех книг А. А. Блока — трехтомника лСтихотворений╗, который представлял собой переработанное и дополненное издание лСобрания стихотворений╗ 1911 — 1912 гг., и сборника лирических драм лТеатр╗ 61; это предприятие носило скорее коммерческий характер и не входило в стратегические планы издательства. Именно популярностью Блока у читающей публики объясняется то, что в лМусагете╗ вышли восемь его изданий, а Андрей Белый — идейный вождь мусагетского кружка — напечатал лишь три свои книги, причем две из них — лАрабески╗ и лСимволизм╗— представляли собой сборники статей, опубликованных Белым в разное время в повременных изданиях и посвященных различным философским и эстетическим проблемам символизма. Сложные теоретические исследования и полемические выступления одного из лидеров символистской школы, объединенные в объемистые тома крупного формата, не нашли своего читателя, как и вышедшая в то же время в издательстве лАльциона╗ книга его статей лЛуг зеленый╗ (М., 1910); выпуск нескольких близких по содержанию изданий свидетельствовал о том, что автор и издатели не учли законов книжного рынка. В настоящее время сборники статей Белого представляют первостепенный интерес для исследователей, изучающих сложные явления литературного процесса начала XX в.
Издатель Э. К. Метнер, брат известного композитора и пианиста Н. К Метнера, выступил (под псевдонимом Вольфинг) в роли музыкального критика в сборнике статей лМодернизм и музыка╗; вторая его книга — лРазмышления о Гете╗ — была направлена против антропософского учения Рудольфа Штейнера, завладевшего умами друзей и коллег Метнера, однако она вышла в свет в августе 1914 г., в первые дни войны с Германией, и вследствие этого не имела ни малейшего шанса на успех.
Эллис напечатал в лМусагете╗ четыре оригинальные и одну переводную книгу. Кроме монографии лРусские символисты╗, посвященной творчеству К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова и Андрея Белого, философского трактата лVigilemus╗, написанного после разрыва Эллиса со штейнерианцами, и упоминавшегося выше сборника переводов из Бодлера, здесь вышли его стихотворные сборники лStigmata╗ и лАрго╗, первый из них — в обложке работы художницы А. А. Тургеневой, супруги Андрея Белого, второй— в обложке с превосходной гравюрой начинающего В. А. Фаворского.
Наибольшее значение в деятельности издательства имели переводные издания. В лМусагете╗ вышло 14 переводов, 6 из них — с немецкого языка; соотношение русских и зарубежных авторов в репертуаре издательства близко к скорпионовскому, что указывает на определенное сходство культуртрегерских миссий обоих издательств, при явственных — национальных, хронологических, идеологических — различиях в их ориентации. Среди переводчиков лМусагета╗ — А. С. Петровский, Эллис, В. О. Ннлендер, М. И. Сизов, А. Н. Виноградов, В. А. Фаворский, М. В. Сабашникова и др.
Из переводных произведений составлена единственная в издательстве серия лОрфей╗. В нее вошли шесть книг мыслителей прошлого, представлявших, главным образом, мистическое направление в философии: Я. Бёме, Я. ван Рэйсбрука, Э. Сведенборга и др. (см.: Приложение, № 5, 20, 30, 32, 38, 40). К этой серии примыкает целый ряд изданий философской и исторической тематики (в целом они составляют 35% обшей продукции издательства), литературоведческие и критические работы (20%), среди которых выделяются исследования по истории русской поэзии: сборники статей С. П. Боброва лЗаписки стихотворца╗ и лНовое в стихосложении Пушкина╗, Б. А. Садовского лРусская Камена╗ (см.: Приложение № 14, 15, 31). Издательство выпустило также несколько искусствоведческих монографий. В переводе одной из них — лПроблема формы в изобразительном искусстве╗ А. Гильдебранда — принимал участие В. А. Фаворский, ему же принадлежит авторство гравюры на обложке этого издания; очевидно, эстетические воззрения автора совпали с направлением поисков начинающего художника, будущего реформатора и теоретика искусства книги.
Именно издания лтеоретического╗ плана определяли лицо лМусагета╗, подводившего итоги символизма и искавшего новых путей в культуре.
Художественную прозу лМусагет╗ не издавал. Поэзии же играла в его репертуаре столь же значительную роль, как в других символистских издательствах (40%). За небольшим исключением, это были издания сборников современных русских поэтов символистской школы: А. А. Блока, В. В. Бородаевского, Ю. Н. Верховского, 3. Н. Гиппиус, С. М. Соловьева и Эллиса. Единственный коллективный поэтический сборник лМусагета╗— лАнтология╗; здесь были опубликованы стихотворения многих талантливых молодых поэтов, начавших свой творческий путь в пору заката символистского направления.
Стиль оформления книг лМусагета╗ строг, подчас аскетичен. В отличие от лСкорпиона╗ и лГрифа╗ мусагетские издания украшались почти исключительно художественно оформленной обложкой, виньетки в тексте не характерны для них. Зато особое внимание уделялось красоте и изяществу шрифтов, набора, качеству бумаги. Издатели никогда не использовали клише, созданных по заказу европейскими художниками, как это часто практиковалось в лСкорпионе╗. Предпочтение отдавалось художникам, близко стоящим к кружку ларгонавтов╗, связанным с сотрудниками издательства дружескими или родственными узами; основными иллюстраторами были М. В. Сабашникова, В. А, Фаворский, а также А. А. Арапов, В. В. Владимиров, А, А. Тургенева и некоторые др. Интересна судьба одной из работ Фаворского—обложки к сборнику стихов Валериана Бородаевского лНа лоне родимой земли╗ (см.; Приложение № 17). Автор книги неожиданно отверг готовую гравюру, поставив издателя в неловкое положение, так как часть тиража, очевидно, была уже отпечатана с обложкой Фаворского; Э. К. Метнер, не желая наносить обиду талантливому художнику, решился на компромисс: под предлогом изменения названия сборника выпустил остальную часть его тиража в наборной обложке, украшенной лишь маркой издательства.
лМусагет╗ практически не выпускал нарочито дорогих, лроскошных╗ и библиофильских изданий. Исключениями можно счесть лишь три издания. Во-первых, это книга немецкого философа-пантеиста XVII в. Якоба Бёме лАurora или Утренняя Заря в восхождении╗, 337 экз. которой из общего тиража 2012 экз. были выпущены в особой обложке и с портретом автора — гравюрой на стали середины XIX в., закупленной по случаю Метнером у антикваров в Германии (очевидно, находка издателя и послужила единственной причиной для превращения рядового издания в раритет); во-вторых, — это публикация принадлежавшей В. В. Пашуканису рукописи перевода трактата шведского естествоиспытателя и философа-мистика XVIII в. Эмануэля Сведенборга лУвеселение премудрости о любви супружественной╗ —объемистый том очень крупного формата, заключенный в футляр, напечатанный ограниченным тиражом (выходу издания в свет предшествовала подписка, был выпущен специальный проспект, подписчикам выдавались именные экземпляры); в-третьих,— это издание тридцати трех нумерованных экземпляров поэмы Юлиуша Словацкого лАнгелии╗ (из 2000 экз.) на плотной бумаге, предназначенных, предположительно, для ее переводчика Анатолия Виноградова (см.: Приложение № 5, 32 и 34).
Наименьший тираж мусагетских изданий —201 экз. (сочинение Сведенборга), наибольший—3000 экз. (книги Блока в 1916 г. и работа Г. А. Рачинского лЯпонская поэзия╗ 62), самым типичным был тираж 1000 экз., которым отпечатано 17 изданий. Средний тираж изданий лМусагета╗ — 1460 экз. — немного ниже среднего тиража книг лСкорпиона╗, и расходились эти книги гораздо медленнее, чем издании С. А.Полякова, причем в некоторых случаях раздавалось бесплатно (дарилось) больше экземпляров, чем продавалось в книжных магазинах 63. Зато средняя цена мусагетских книг — 1 р. 90 к. — превышала среднюю цену продукции всех символистских фирм. Это отражало не только высокую себестоимость изданий лМусагета╗, увеличенную непомерно большими авансами и гонорарами, но и их читательский адрес—очень ограниченный круг высокообразованной буржуазно-дворянской интеллигенции.
Подводя итоги деятельности лМусагета╗, следует отметить его основные черты: принципиально некоммерческий характер предприятия; программность репертуара; дилетантизм в организации и ведении дел, парадоксально сочетавшийся с серьезной культурой редакционной подготовки изданий и высоким качеством их оформления и полиграфического исполнения. Его издания несут на себе отпечаток личностного отношения, индивидуальных вкусов не только авторов, но и всех сотрудников — единомышленников, объединенных идеей служения культуре. Эти черты присущи всем издательствам, являвшимся органами различных символистских кружков и обреченным на упадок и прекращение издательской деятельности в период распада символизма как мировоззрения и литературной школы.
1. Напр. первые книги К. Д. БальмонталСборник стихотворений╗ (Ярославль, 1890), В. Я. Брюсова лСhefs d’oeuvre╗ (М., 1895) и Ф. К. Сологуба. Стихи. Книги первая╗ (Спб., 1896).
2. Об истории создания и деятельности издательства лСкорпион╗, а также об оформлении лучших скорпионовскнх изданий см.: Котрелев Н. В. Переводная литература в деятельности издательства Скорпион╗ // Социально-культурные функции книгоиздательской деятельности: Сб. науч. тр. М., 1986. С. 68 — 133; Его же. Писатель и искусство книги: (По неизданной переписке авторов издательства Скорпион.) // Книговедение н его задачи в свете актуальных проблем советского книжного дела: Тез. докл. Второй всесоюз. науч. конф. по пробл. книговедения. Секция искусства кн. М., 1974. С. 41 -44.
3. Московскому книгоиздательству лГриф╗ были посвящены Доклады Н.В. Котрелева на Смординовских чтениях в Ленинграде (1—2 ноября 1978 г.) и на 253-м заседании Секции книги Московского Дома Ученых АН СССР (13 февраля 1979 г.), в настоящее время подготовленные к печати.
4. Деятельность лМусагета╗ в связи с выпуском журнала лТруды и дни╗ освещена в статье: Лавров А. В. лТруды и дни╗ // Русская литература и журналистика начала XX века: 1905—1917: Буржуазно либеральные и модернистские издания. М., 1984. С. 191—211. См. также Фрумкина Н. А., Флейшман Л. С. Блок между лМусагетом╗ и лСирином╗ // Блоковский сб. Тарту, 1972. Вып. 2. С. 385— 397: Чарушинкова М. В. Письма А. Блока Н. П. Киселеву // Зап. отд. рукописей / Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. М., 1987. Вып. 46. С. 220-230.
5. См.: Лавров А. В. Мифотворчество аргонавтов╗ // Миф — фольклор — литература. Л., 1978. С. 137— 170.
6. Метнер Э. К. Письмо к Л.Л. Кобилинскому (Эллису) от 14, 15 апреля 1907 г. <Копия, написанная Метнером через копировальную бумагу> // ГБЛ. ф. 167. к. 6. ед. 4, л. 2.
7. См. указ. письмо, а также: Метнер Э. К. Письмо к Л. Л. Кобылннскому (Эллису) от 22, 23 апреля 1907 г. <Копия> //Там же. ед. 5, л. 1.
8. Там же. ф. 171. к. 1, ед. 52а. л. 26— 26 об.
9. Там же, л. 28 — 28 об.
10. Там же, ф. 167, к. 7, ед. 28. л. 1.
11. См.: Там же, к. 24, ед. 35, л. 4-4 об.
12. См.: Там же, л. 5.
13. См.: Там же, л. 12 об.
14. См.: Там же, л. 13.
15. См.: Андрей Белый. Письмо к Э. К. Метнеру от 31 мая 1909 г // Там же, к. 2. ед. 2. л. 1; То же от <Августа 1909 г.> // Там же. ед. 3. л. 1.
16. См.; То же от <конца августа — начала сентября 1909 г > // Там же, ед. 4.
17. Андрей Белый. Письмо к Э. К. Метнеру от <середины сентября 1909 г.> // Там же, ед. 5, л. 3.
18. См.: Приложение. № 2. 26. 30.
19. ГБЛ, ф. 167, к. 2, ед. 5, л. 3 об.
20. Петровский А. С. Письмо к Э. К. Метнеру от 26 сентября 1910 г. // Там же, к. 14, ед. 35, л. 6.
21. См.: Приложение, №16
22. См.: Метнер Э.К. Список лближайших сотрудников╗ и авторов двухмесячника лТруды и дни╗ книгоиздательства лМусагет╗. 1909 г. // ГБЛ. ф. 167, к. 17. ед. 21
23. См.: Метнер Э.К. Домашние правила кн-ва лМусагет╗ - проект. 1909 г// Там же, ед 23.
24. См.: Андрей Белый. Письмо к Э.К.Метнеру от 1,2 октября 1910 г. // Там же, к. 2, ед. 18. л. 2 об. – 3 об. и далее.
25. Там же, л. 6
26. Там же, л. 5 об.
27. См.: Андрей Белый. Письмо к Э. К. Метнеру от 17 июня 1911 г (п. шт) // Там же, ед. 43
28. Скульптор К.Ф. Крахт – основатель кружка л Молодой Мусагет╗.
29. Международный философский сборник, выходивший в лМусагете╗ в 1910 – 1913 гг.
30. Серия философских и мистико-религиозных изданий лМусагета╗.
31. Имеется в виду В.И. Иванов.
32. См.:Приложение, №22.
33. См.: Приложение. № 3, 2, 42 соответственно.
34. Религиозно-философское общество (1907— 1915 гг.) продолжало программу лРелигиозно-философских собраний╗ (1901 – 1903 гг.) в Петербурге: лсближение интеллигенции с церковью╗.
35. Существовал при лМусагете╗ и издательстве М. К Морозовой.
36. Общество свободной эстетики — клуб ревнителей лнового искусства╗, образовавшийся в 1906 г. при Московском Литературно-художественном кружке и руководимый В. Я. Брюсовым.
37. Метнер Э. К. Письмо к Б. Н. Бугаеву (Андрею Белому] от 26 июня 1911 г. <Копия> // ГБЛ, ф. 167, к. 5, ед. 24, л. 2.
38. Там же, л. 4 об.
39. Метнер Э. К. Письмо к Л. Л. Кобылинскому (Эллису) от 3 декабря 1911 г <Копия> // Там же, к. 6, ед. 22, л. 3.
40. См., например: Метнер Э. К. Письмо к А. М. Кожебаткину от 17 (30 н. ст.) сентября 1911 г. // Там же, к. 24. ед. 13, л. 5 - 5 об. (о просчетах в оформлении издания: Мейстер Экхарт. Проповеди и рассуждения).
41. См.: Метнер Э. К. Письмо к Л. Л. Кобылинскому (Эллису) от 13 (26 н. ст.) декабря 1911 г. // Там же. к. 6, ел. 23, л. 1 об.
42. См.: Андрей Белый. Письмо к Э.К. Метнеру от 5 декабря 1911 г. // Там же, к.2. ед. 50.
43. См.: Киселев Н.П. Письмо к Э.К. Метнеру от 5 (18 н. ст) сентября 1913 г.// Там же, к.14. ед 18.
44. См. : Метнер Э. К. Письмо к В.В. Пашуканису от 5 мая 1915 г. // Там же, к. 13, ед. 13, л. 9-10.
45. См.: Ахрамович В.Ф. Письмо к Э.К. Метнеру от 5 августа 1913 г. // Там же, ед. 16. л. 13— 13 об.
46. Метнер Э. К. Письмо к Л. Л. Кобылинскому (Эллису) от 6 (19 н. ст.) октября 1913 г. // Там же, к. 6. ед. 24. л. 2.
47. Там же, л. 3.
48. Там же, к.14. ед. 35, л. 23 об.
49. См.: Метнер Э.К. Письмо к А.М. Кожебаткину от 17 августа 1910 г. // Там же, к. 24. ед.13, л. 1-2.
50. В том же письме Э.К. Метнер говорит, что доходы с изданий он считает лишь счастливой случайностью. См.: Там же, л. 2.
51. См.: Метнер Э. К. Письмо к Андрею Белому от 4 (17 н. ст.) января 1914 г. <Копия> // Там же, к. 5, ед. 31.
52. См.: Счета, гонорарные ведомости и др. финансовые документы кн-ва лМусагет╗. 1909-1913 гг. // Там же, к. 17 ед.19, л. 4.
53. Там же, л. 10.
54. Там же, л. 27 об.
55. Там же, ф. 171 (М.К. Морозова), к.1, ед. 52 б., л. 46.
56. Метнер Э. К. Письмо к В. В. Пашуканису от 5 мая 1915 г. // Там же, ф. 167, к. 13, ед. 13, л. 1- 2.
57. Там же, л. 3-8.
58. Там же, л. 11.
59. См.: Приложение, № 19.
60. См.; Иванов В. И. Письма к Э. К. Метнеру от 4 мая 1925 г., от 6 июля 1929 г., от 22 ноября. 1929 г. // ГБЛ, ф. 167 к. 14, ед. 10.
61. Доп. изд. кн.: Блок А. А. Лирические драмы: Балаганчик. Король на площади. Незнакомка. Спб.: Шиповник, 1908.
62. См.: Приложение. № 29.
63. См.: Счета. Гонорарные ведомости и другие финансовые документы кн-ва лМусагет╗. 1909-1913 гг. // ГБЛ, ф. 167, к. 17, ед. 19, л. 27 об.