В.В. Пашуканис-
гимназист 
В.В. Пашуканис-
гимназист
В.В. Пашуканис - студент
Викентий Викентиевич Пашуканис
родился в 1879 году в Москве. Мать - Софья Семеновна Шведова, во втором браке
Пашуканис; отец - Викентий Францевич Пашуканис, литовец из Каунаса. Викентий
Францевич окончил математическое отделение МГУ, где учился на литовскую
стипендию, и затем преподавал математику в гимназии. В 1897 году Пашуканис поступил на математический факультет
МГУ, после окончания которого в 1902 г. начал службу акцизным (налоговым) чиновником. 17
ноября 1908 года женился на Анне Гордеевне Сивопляс (1887-1929),
учительнице из Таганрога. 12 января 1910 года в Москве родилась их
дочь Ариадна.
В конце 1914 года приятель Пашуканиса
Н. П. Киселев (впоследствии известный советский книговед) рекомендует его на
работу в издательство «Мусагет».
Главный редактор «Мусагета» Эмилий Метнер,
которого война застала в Цюрихе, оказался оторванным от России. Дела
издательства ведет отец Метнера, постоянно консультируясь по почте со Эмилием. Пашуканис становится секретарем и "заведующим коммерческой
частью" «Мусагета» с жалованием 50 руб. в месяц. В январе 1915 года отец пишет Э. Метнеру: «...Кисилев свалил теперь все дела, за исключением,
конечно, типографских и издательских, на Пашуканиса, с которым я теперь и
вижусь почти исключительно по отчетам Кассы, продажи и т. п. ...» [1]. Пашуканис резко выделяется деловой хваткой
среди сотрудников Мусагета. Дела издательства идут плохо (см. М. Безродный - Издательство "Мусагет" ). Пашуканису удается несколько стабилизировать финансовое
положение издательства. В письмах Э.Метнеру его отец в 1915 году неоднократно
положительно отзывается о работе Пашуканиса:
"Он, очевидно,
очень интересуется делами и очень энергичный и дельный человек. Продажу он взял
в свои руки и работает очень усердно в этом направлении... [1]
...Пашуканис очень хитрый человек и, очевидно, делец. С продажей он занимается
дельно и прилежно. Его надо удержать... [2]
...Пашуканис изо всех деятелей Мусагета самый энергичный и способный и, как я
думаю, и честный человек... [3]
...я..очень рад, что дело находится в ведении не только безусловно честного, но
и очень дельного человека... [4]"
Э. Метнер тоже
доволен работой Пашуканиса: «...глубокоуважаемый
Викентий Викентиевич, позвольте Вас поблагодарить за Ваши труды и за Ваше
обстоятельное письмо. Как жалко, что судьбе неугодно было, чтобы при основании
Мусагета мы завербовали Вас в число наших ближайших сотрудников...» [5].
Однако, дела «Мусагета» не улучшаются. В какой-то момент Пашуканису приходится даже одолжить
издательству 500 рублей личных денег. Стремясь поправить дела изданием книг,
которые будут пользоваться большим спросом, Пашуканис 7 февраля 1915 г. едет в Петроград для переговоров с А.Блоком об
издании его сочинений. Из записных книжек Блока известно, что за 1915-1917 гг.
он пишет Пашуканису 14 писем, связанных со вторым изданием стихотворений: 8
писем - в 1915 г., 5 - в 1916 и 1 - в 1917. Эти письма не сохранились. В результате в 1916 году большим тиражом (3000
экз.) были изданы три книги стихов и пьесы Блока (см. каталог «Мусагета»).
В мае 1915 г.
Пашуканис предлагает реорганизовать издательство и сделать его коммерчески
ориентированным. Между Э. Метнером (по-прежнему находящемуся заграницей) и
московскими сотрудниками разгораются горячие споры по поводу предложения
Пашуканиса. Московские сотрудники, испытывающие острые финансовые трудности,
склоняются принять это предложение. Э.
Метнер вначале вроде бы тоже соглашается с оговоркой: «...пока Мусагет мой, но
Пашуканис может брать на себя любой почин, лишь бы сообщил мне предварительно» [6], однако, постоянно колеблется между
необходимостью поправить финансовые дела и попыткой следовать изначальным
целям издательства. Такая ситуация нервирует Метнера,
и он раздраженно пишет: «Финансовое положение Мусагета непрочно. До окончания
войны мы более ничего не получим. <...> Пусть Пашуканис достает деньги!
<…> Я не такой уж ребенок в финансовых делах, чтобы не понимать, что
выклады Пашуканиса и Ваши – верны, но тогда, повторяю, отыщите средства и
работайте, меня же оставьте в покое» [7]. В
запальчивости он обвиняет Пашуканиса в том, что тот не понимает цели «Мусагета»:
«Пашуканис не чувствует «рокового» Мусагета, связанного с его энтелехией.
Отсюда он может говорить о неходких книгах, как то Наполеон, Арийское
мировоззрение, которые только потому не идут, что изданы Мусагетом, ибо это
популярные книги и актуальные.» [7]. В результате Э.
Метнер свободы выбора издаваемого Пашуканису не дает.
"Издание В.В.Пашуканиса" выпускало в основном стихи. Пашуканис становится одним из главных издателей популярнейшего поэта 1910х Игоря Северянина, который ценил его как "тонкого, интеллигентного издателя" [8]. Некоторые деловые письма Северянина Пашуканису можно найти здесь. Кроме И.Северянина издательство Пашуканиса выпускает также К.Бальмонта, А.Белого, В.Гофмана (см. Каталог). В мае 1917 года А.Блок пишет матери: "Результатом моей возобновившейся переписки с Пашуканисом было получение книг и 350 рублей. Не начать ли опять с ним переговоры? Он, во всяком случае, весьма меня уважает..." [9]. Пашуканис заводит магазин на Большой Никитской, где продает свои книги. О своей деятельности В.В.Пашуканис пишет жене осенью 1916 г.:
"...с книгами, с упаковкой, с мальчиками из магазинов уже давно стало тесно, пыльно и грязно, а в будущем, когда выйдут Бальмонт и Белый, купленные мною, и Блок, повторяемый Мусагетом, будет совсем толчея, т.к. благодаря той же тесноте и близости книг я сидел за отчетами,за отправками больше, чем следовало, больше чем … хотелось бы – я снял напротив магазин, где были вафли. Теперь там будут помещаться – помещение большое само по себе, еще имеет огромный подвал – «Мусагет», я и «Духовное Знание». Надеюсь, что мне не придется теперь копаться, как всегда, по вечерам. Магазин будет торговать лишь нашими книгами – если мы окупим помещение без служащих – и то слава Богу. Уже отделали его, купили прилавки и шкафы, скоро начнем расставляться. С Северянином я окончательно разорился: надоело выдавать авансы, что можно было напечатать, я напечатал в запас и могу теперь 8-10 месяцев торговать с I по IV томами. Вот почему я беспрекословно высылал деньги, чтобы покойно закончить печатание III и IV тома, а теперь довольно капризов, телефонных вызовов, сидения в уборных – всего ухаживания, на которое так падка эта знаменитость..." [10]
В.В. Пашуканис с женой Анной Гордеевной 1909 г.
В 1915 году Пашуканис призвают в армию
(в ополчение), он служит в Москве, имея
возможность продолжать
издательскую деятельность.
Хлопочет об освобождении от
воинской службы - безуспешно, но на
фронт не попадает. Вот что он пишет в
письме жене из московской казармы:
В.В. Пашуканис с дочерью Ариадной 1916(?)
"Когда поздней ночью выхожу на пустынный двор, где казарменные здания угрюмо обступили площадь, залитую электрическим светом, таким далеким и чужим кажется и темно синее небо, и звезды, и, еще дальше, еще недостижимее кажется сонный город, почти не слышный, но смутно чувствуемый, и нет ничего, за что ухватиться, чтобы вспомнить, кто я. Нет обрывков прошлого и губы механически шевелятся, чтобы произнести: «ратник 5 роты 665 Екатеринославской пешей дружины». Сейчас же по призыве я уехал в Петроград ... и вот с 8-го, пока бумаги ходят по министерствам состою на военной службе. Вначале отпускали с 5 ч домой, а последние три дня в ожидании внезапной ночной проверки домой отпускают лишь до 9 часов. А с 8 ч уже ученье, приходится кроме марширования и отдания чести, кроме поворотов, ... прочей гимнастики делать и ружейные приемы, с тяжеленным ружьем бежать бегом, стоять «на караул», так что, как ни жесток соломенный мат на моей постели, - там все-таки постель, и засыпаешь на нем мертвым сном." [10]
Революцию В.В. Пашуканис встречает в Москве:
"Монотонно такает в
соседней квартире пулемет, и каждые
пять минут ухает трехдюймовая
пушка под окном. Изо дня в день, вот
уже пятые сутки идет беспрерывная
перестрелка то усиливаясь, то
ослабевая и, когда на несколько
минут наступает такая необычная
теперь тишина, она кажется гнетущей:
большевики ли готовятся перейти в
наступление или юнкера готовятся
занять какой-либо важный пункт? А
ночью, когда как член домового
комитета стоишь на часах –
монотонный, беспрерывный свист
пуль над головой, пуль на излете,
пуль, летящих выше зданий, пущенных
Бог весть откуда и Бог весть куда.
Изредка вспыхнет вдруг яркая
молния, ухнет через несколько
секунд орудие и вот ждешь: от
Страстного монастыря, со
Скобелевской площади на Остоженку:
в штаб, в Александровское училище
или в Кремль, перелет или недолет,
или здесь на дворе разорвется
огненный шар и забарабанит по
стеклам и крышам шрапнель…
Но ощущения смерти нет, как-то
странно не чувствуется, что смерть
близка, что она вот тут, в
монотонном свисте пуль на излете, в
ярких вспышках синих молний или там,
вон в той красной англиканской
церкви, откуда пулеметом
изрешетили вывеску над воротами,
железные ворота и окна во флигеле
во дворе. Днем, на моих глазах, как-то
странно повернувшись, прилег вдруг
посредине улицы молоденький
студент и, когда его торопливо,
волоком тащили в подъезд, поперек
лица из черного пятнышка на лбу
быстро-быстро поползло что-то
красное, и затихла улица…
Проводили во двор раненых, делали
перевязки, но ощущение было такое:
это игра, кто хочет играет, Кто не
хочет – сидит дома. И не
чувствовалось, что отсюда кому-то
несут смерть эти блестящие гильзы с
никелевыми ядрами, что вряд ли кто
уцелел в угловой квартире большого
дома в той комнате, куда только что
влетел через окно трехдюймовый
снаряд и где так забавно вспыхивали
в темноте огоньки ружейных
выстрелов, сбивавших штукатурку с
наличников наших окон...
Минул этот шестидневный сон, минул
кошмар последней ночи и снова полны
улицы шумной толпой. Еще дымятся
почерневшие остовы домов, еще
краснеют стены свежими ранами и так
ярки подозрительные красные пятна
на снегу и обледеневшей, давно не
езженной мостовой, а уже шумит и
гудит людской поток.… Из одной
улицы в другую, от Никитских ворот к
университетским часам, к разбитым
Никольским воротам, где над
осколками чудотворной иконы
печально повисла уцелевшая
половинка навеса, через Никольскую,
усыпанную зеркальными стеклами
магазинов, к Метрополю, где в стенах
зияют саженые бреши…" [11]
После революции Пашуканис около года продолжает заниматься издательской деятельностью - последние книги его издетельства вышли в 1918 г. С 14 октября 1918 г. он становится сотрудником Музейного отдела наркомата Просвещения и, по совместительству, помощником Ученого секретаря Румянцевского музея, на основе которого была создана Российская Государственная Библиотека. В качестве эмиссара Музейного отдела Пашуканис занимается оценкой произведений искусств в поместьях Российской знати. Коллекции обычно вывозились в Москву, но иногда они оставались на местах, в музеях. Так в декабре 1918 года на основе коллекции произведений искусства из имения графини Уваровой был создан Историко-художественный музей в г. Муроме, Владимирской области [12]. Среди наиболее крупных в марте 1919 года была спасена коллекция графов Радзивиллов около Бобруйска и графа И.Ф.Паскевича-Эриванского в Гомельском дворце. Пашуканис пишет из Гомеля:
"...не знаю, как я
буду разъезжать по имениям, а
хотелось бы. ...буду кончать письмо в
Гомеле. Не знаю в каком сне снилось,
в какой сказке сказывалось, правда,
у нас сказочная действительность,
но все-таки я не ожидал, что мне
придется жить- ночевать в спальне
князя Варшавского, графа Паскевича-Эриванского.
Вы понятно слыхали- знаете его
дворец в Гомеле - великолепие
потрясающее: спальня черного
дерева с богатейшими бронзовыми
украшениями, обивка желтого штофа,
из окон вид на р. Сож на десятки
верст... Здесь к моим услугам и ванна
и электричество, здесь такие
оранжереи и зимние сады, что
невольно мелькает мысль: не
заняться ли составлением описи
замка. Ну, еще бы, по утрам в 9 часов
на китайском лакированном подносе
дворецкий присылает "пану
эмиссару" кофе с сахаром и со
сливками, в 2 - обед из трех блюд и
кофе, в 7 - "легкий" ужин из 2-х
блюд и тот же кофе. Цена? Платящий
эмиссар будет для них, по-видимому,
вообще новостью, а я уже проповедую:
стоит ли мерзнуть и мазаться по
железным дорогам, чтобы потом еще
отказывать себе в удовольствии
проедать суточные целиком?
Ну, кончаю, лошади уже поданы, поеду
осматривать охотничий домик графа." [13]
Во
время описи коллекции в Гомеле начался Стрекопытовский мятеж. При
его подавлении из-за обстрела дворец загорелся. Пашуканис организует
вынос ценностей из дворца, во время чего получает ожоги. Коллегия
Наркомпроса
выделяет ему новый пиджак взамен
того, который он сжег, спасая
ценности из дворца Паскевича.
Пашуканиса арестовывают 12 декабря 1919 года. Его обвиняют в том, что на его квартире состоялась встреча представителей двух контрреволюционных организаций. Одновременно с ним исчезает сотрудник Музейного отдела Раевский Вадим Игоревич. Пашуканис содержится в Бутырской тюрьме. Были реквизированы все ценности, картины, в том числе портрет его жены – Анны Гордеевны работы Н.П. Ульянова, подлинники картин известных художников, ценная коллекция марок. Заведующая Музейным отделом наркомата Просвещения Н.И.Троцкая (жена Л.Д.Троцкого) 16 декабря посылает телефонограмму, пытаясь освобоить Пашуканиса. Однако постановлением внесудебной тройки ВЧК в составе Дзержинского, Аванесова и Петерса 13 января 1920 года его приговоривают к расстрелу. Сведений об исполнении приговора не имеется. По воспоминанию дочери 30 января 1920 года в тюрьме просто не принимают передачу.
О деятельности по спасению художественных ценностей и о причинах ареста подробно рассказано в статье Е.В.Кончина «Трагедия Викентия Пашуканиса». Белорусская телерадиокомпания «Гомель» в 2005 году сняла документальный фильм «Трагедия Викентия Пашуканиса» (26 мин).
Хорошо известен двоюродный брат В.В.Пашуканиса – Евгений Брониславович Пашуканис (1891-1937) – зам. Наркома юстиции СССР, видный теоретик государства и права.
Сохранилась память и об отце Евгения Брониславовича (дяде Викентия Викентиевича) Брониславе Францевиче Пашуканисе (1864-1936), который был невропатологом и организатором медицины в Старице и Твери.
[1] Отец – Э.
Метнеру, 7.01.1915 (сообщил М. Безродный).
[2] Отец – Э.
Метнеру, 4.03.1915 (сообщил М. Безродный).
[3] Отец – Э. Метнеру,
15/28.06.1915 (сообщил М. Безродный).
[4] Отец – Э.
Метнеру, 21.08.1916 (сообщил М. Безродный).
[5] Э. Метнер –
Пашуканису, 5.05.1915 (сообщил М. Безродный).
[6] Э. Метнер –
Киселеву, 10.08.1915 (сообщил М. Безродный).
[7] Э. Метнер – Киселеву, 29.06.1916 из Цюриха (сообщил М. Безродный).
[8] И.Северянин. О творчестве и
жизни Фофанова // Северянин И. Тост безответный. С. 452-453.
Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: Республика, 1999. 543 с.
[9] А.Блок –
матери, 2.05.1917.
[10] Пашуканис –
жене, осень 1916 (семейный архив А.Р.Николаева).
[11] Пашуканис – жене, 1-2.11.1917 (семейный архив А.Р.Николаева).
[13] Пашуканис – отцу, из Гомеля 17.03.1919 (семейный архив А.Р.Николаева).
А.Р. Николаев. Викентий Пашуканис - "заведующий коммерческой частью" издательства "Мусагет". Приложение: Каталог издания В.В. Пашуканиса: 1915 - 1918 // Книгоиздательство "Мусагет": История. Мифы. Результаты: Исследования и материалы / Сост. А.И. Резниченко. М.: РГГУ. 2014. С.178–188. ISBN 978-5-7281-1548-9
Скачать статью можно здесь (pdf)